Социальное обслуживание требует корректив

«При отсутствии межведомственного взаимодействия невозможно выстроить эффективную систему помощи семьям с детьми», - к такому выводу пришли участники Экспертного совета при петербургском Уполномоченном. Специалисты обсудили работу кризисных центров для женщин, формы сопровождения семей с ребенком-инвалидом, а также противоречия, возникающие при реализации законодательства в сфере социального обслуживания.

Почему закрывают кризисные квартиры?

Очередное заседание Экспертного совета Уполномоченный начала с рассказа о случае из своей недавней практики. «Несколько недель назад в пятницу вечером ко мне в приемную пришла женщина, которую сильно избил муж. Она – в чем была – убежала из дома, взяв с собой пятерых детей, один из которых - новорожденный. Куда пойти не знала, и пришла к нам. И тут выяснился интересный момент: мы обзвонили городские кризисные службы – но нигде не смогли принять такую большую семью. Одни могли взять только маму, другие – только детей после трех лет, третьи – до 14 лет. В качестве решения маме предложили отдать малыша в дом ребенка, старших – в приюты, а ей и средним подобрать убежище. Но мы же понимаем, - отметила Светлана Агапитова, - что членов семьи, которые в страхе и шоке убежали из дома, разлучать нельзя? Куда в нашем городе обращаться многодетным женщинам, которые стали жертвами насилия в семье?» - спросила она.

Согласно мониторингу, который провел аппарат Уполномоченного перед Экспертным советом, за последние годы были закрыто несколько кризисных квартир, где женщины могли получить убежище. Как выяснилось в ходе обсуждения, одной из причин этого стали федеральные проверки, оценивавшие качество оказания социальных услуг.

Дело в том, что по законодательству кризисные центры должны обеспечивать женщину горячим питанием, но на практике организовать его весьма проблематично. Жильцам предоставляют продуктовый набор и кухню, на которой можно приготовить еду. Но «сухой паёк» и «питание» - не одно и то же. Те кризисные квартиры, где в ходе проверок выявились нарушения, и были закрыты. Эксперты пришли к выводу, что остальных спасти от подобной судьбы могут только изменения в законодательство, которые позволят в рекомендуемой индивидуальной программе социального обслуживания (РИПСО) исправить требование «обеспечить питанием» на «предоставить продуктовый набор».

Другим основанием для закрытия кризисных квартир могла стать низкая заполняемость. Некоторые из них, действительно, долгое время стоят пустыми. Но происходит это не потому, что помощь никому не нужна. Просто попасть туда бывает проблематично, да и далеко не все знают о существовании такой формы помощи. Многие ли слышали, что при городском Кризисном центре помощи женщинам с 9.00 до 21.00 работает телефон доверия «713-13-19», по которому оказывается психологическая помощь и предоставляется информацию, в каком районе могут приютить?

«Когда женщину избивает муж, самое серьезное, что она сделает – это пойдет к участковому или вызовет полицию. Ей предложат написать заявление, но чем это заявление поможет? Штраф тирану выпишут? Заберут на несколько суток? Женщина знает – он вернется, и все будет только хуже. Её полиция должна информировать о том, что она может взять детей и пожить в кризисном центре, подумать, как быть дальше. Но большинство петербурженок этого не знают, поэтому остаются дома и терпят, и даже заявления пишут не всегда. А кризисные квартиры в это время пустуют», - предположила Светлана Мамонова, представитель Благотворительной организации «Перспективы».

Еще одна причина невостребованности убежищ для женщин – строгий отбор жильцов. Во-первых, чтобы попасть в кризисную квартиру, нужно собрать много медицинских справок – от флюорографии до справки об отсутствии карантина и эпидокружении. А во-вторых, городские службы помощи принимают только женщин с регистрацией в Санкт-Петербурге. Жительницам Ленобласти, а тем более беженцам из других стран крышу над головой никто предоставить не может.

«Но ведь в больницу в экстренном случае можно попасть без полиса и даже гражданства, почему здесь нельзя организовать аналогичный вариант?» - задумалась Уполномоченный.

Эксперты согласились, что есть необходимость создания кризисного центра, в который можно экстренно поместить женщину с детьми, вне зависимости от её гражданства и регистрации. Президент БФ «Родительский мост» Марина Левина рассказала, что подобная структура создана в Москве, но пока силами благотворителей.

Все без исключения специалисты согласились, что хотя они работают «в одном поле», но не всегда знают, что происходит у коллег в других районов. Все держится на личных контактах и доброй воле. «Очень не хватает межведомственного взаимодействия», - признались специалисты.

Как помочь тем, кто не просит о помощи?

Переходя ко второй теме заседания, Светлана Юрьевна рассказала про ребенка-инвалида, который больше пяти лет жил взаперти наедине с мамой. Поскольку женщина долгое время не обращалась за медицинской и социальной помощью, семья выпала из поля зрения всех служб. «Мы понимаем, что подобные услуги носят заявительный характер. Но есть люди, которые никогда сами не придут, и при этом дома у них дети, которым нужна помощь. Как выявлять такие семьи?» - спросила Уполномоченный.

В городе растет число детей-инвалидов, при этом количество семей, состоящих на социальном обслуживании, становится меньше. Проблема, как оказалось, всё в том же пресловутом межведомственном взаимодействии. Точнее, в его нехватке. Дело в том, что сотрудники отдела соцзащиты не имеют права и даже возможности узнать, какие медицинские мероприятия требуются ребенку, получает ли он образование - приходится верить словам мамы. А если семья отказывается от предлагаемой помощи, «насильно осчастливить» её нельзя. Если бы у медицинских, социальных служб, органов опеки была общая база или другая возможность обмениваться информацией – работать с такими семьями стало бы проще.

Кроме того, у нас в городе большое количество детей с особенностями развития, которые лежат дома и не получают помощи. И даже если родители нарушают права детей на лечение и образование, то никто за этим не следит. «Если обычного ребенка не водят в школу, родителей вызывают на КДН. Но мам и пап детей-инвалидов на моей памяти никто никогда за это не привлекал. У социального работника нет таких полномочий, я не знаю, куда сообщать о таких случаях, кроме отдела образования. А там тоже не всегда радостно реагируют на подобные сигналы», - отметила представитель Центра социальной помощи семье и детям Приморского района Елена Апполонова.

В Петербурге отсутствует регламент, определяющий, какие именно виды услуг должны оказывать социальные службы. Например, есть пункт о «содействии гражданам в получение помощи». Но что это значит, точно никто не знает. «Мы должны проводить маму за ручку до школы или дать телефон директора? И то, и другое содействие» - рассуждают специалисты. Поскольку требований нет, каждый выполняет их, как понимает. Это во многом тоже является одной из причин, почему мамы отказываются от помощи: им хочется одного, а им предлагают совсем другое.

Светлана Агапитова попросила экспертов еще раз подумать: что нужно изменить, чтобы сопровождение семей, попавших в непростые обстоятельства, стало более эффективным. Говоря о поправках в местное и федеральное законодательство, специалисты предложили расширить перечень предоставляемых услуг; позволить службам, оказывающим социальную услугу, минуя Комиссии, признавать гражданина нуждающимся; наделить граждан без регистрации в Санкт-Петербурге правом пользоваться экстренными социальными услугами; продлить услуги дневного пребывания до 10 часов и т.д. Окончательные варианты эксперты подготовят в течение недели. Уполномоченный надеется, что общими силами удастся создать алгоритм, который улучшит качество жизни детей и при этом облегчит работу специалистов, четко регламентировав их действия в каждой конкретной ситуации.