Старая версия сайта Уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге
В ночь с 28 на 29 сентября, после падения из окна дома №24 по проспекту Просвещения, в Елизаветинскую больницу была экстренно госпитализирована девушка. Три дня врачи боролись за ее жизнь. На четвертые сутки она скончалась.
Представители правоохранительных органов, проведя проверку, склоняются к версии суицида и планируют отказать в возбуждении уголовного дела.
Если ограничиться сухими фактами, на этом можно поставить точку в истории Надежды. Но те, кто знали и любили Надю считают, что всё гораздо глубже и сложнее...
Роковое падение с высоты 8-го этажа произошло накануне Надиного 18-летия, и в пятницу вечером девушка отмечала это радостное событие с приятелями на кухне. Ближе к ночи Надя захотела прогуляться, но родители запретили ей выходить из дома. Девушка расплакалась и убежала в комнату. Как выяснилось, вовсе не для того, чтобы тихо там отсидеться.
После демонстративного ухода Нади застолье было окончено, гости стали расходиться. Мать и отчим утверждают, что не видели и не слышали, как дочь вышла на балкон, открыла окно и прыгнула вниз.
Девушка пролежала минут 40 на улице, прежде, чем ее обнаружили случайные прохожие. Именно они, посторонние люди, вызывали бригаду скорой помощи. Потом больница, три дня искусственной комы и вечный сон…
Информация о происшествии стала известна Уполномоченному по правам ребенка еще 3 октября - сразу после смерти Надежды. Общественный активист по имени Никита сообщил о трагедии даже раньше, чем это стало известно следственным органам.
Молодой человек случайно набрел в социальных сетях на страничку, где шло бурное обсуждение Надиного падения с высоты. Друзья девушки сначала собирали деньги ей на лечение, потом на похороны и попутно делились впечатлениями и воспоминаниями…
«Подруги девочки в один голос заявляют: «Это не просто суицид!». И я хочу провести свое собственное расследование…», - решил общественник и посчитал нужным известить об этом Детского Уполномоченного.
За последние несколько дней Никита встретился и пообщался с друзьями Нади, с ее одноклассниками, школьными учителями, лечащими врачами, соседями и т.д. Если собрать все сведения воедино, вырисовывается примерно следующая картина.
Надя жила и воспитывалась в многодетной семье: у нее двое младших братьев, которыми она дорожила больше всего на свете. Школьные педагоги вспоминают ее тихой, уравновешенной, вежливой девочкой, которая училась на «4» и «5».
Правда, в старших классах успеваемость резко снизилась, Надя стала часто пропускать уроки: то болела, то сидела дома с братьями.
После вмешательства классного руководителя ситуация несколько выправилась, но прежних успехов в учебе уже не наблюдалось. Кроме того, окружающие стали отмечать, что школьница замкнулась, стала очень скрытной. «Личными проблемами с одноклассниками и учителями не делилась, всё держала в себе…», - напишут потом в характеристике педагоги.
В то же время участковый педиатр отметила другую проблему. Во время одного из приемов врач нашла на теле подростка следы побоев и сразу же направила телефонограмму в полицию.
«Надю бил отчим, - поведала Ксюша, лучшая подруга девочки и многозначительно добавляет. – Не только бил…
После этого она убегала из дома и пряталась у знакомых. А когда приходила полиция, родители запугивали ее, и им всё сходило с рук…».
Специалисты органа опеки и попечительства не готовы подписаться под этими словами подруги. Никакой информации о рукоприкладстве и домашнем насилии у них не имеется. По их сведениям, в семье действительно были проблемы, но несколько иные - с алкоголем. Мать и отчим любили выпить, но в целом, семья неплохая.
Хирург из Елизаветинской больницы, который бился за жизнь Нади после падения с высоты, особо не вникал в общесемейные взаимоотношения Надиной родни. И всё же некоторые выводы для себя сделал: «Меня удивила реакция родителей девочки. Надя буквально доживала свои последние дни, а никто из родственников ни разу не пришел ее навестить. Или просто узнать, как она себя чувствует…».
Хотя, подобную реакцию можно списать на шок. Или, возможно, у родственников имелись другие веские причины, которые они пока не озвучили.
«Полиция не опросила ни друзей Нади, ни ее братьев, соседей, ни очевидцев», - жалуются Уполномоченному возмущенные друзья девочки. - Мы нашли людей, которые видели падение, но даже не подумали, что из окна выпал человек. Тут всё неоднозначно, а выясняется, что дело никто заводить не будет! Пожалуйста, не допустите, чтобы его спустили «на тормозах»!»
Светлана Агапитова: «За эти несколько дней в микрорайоне, где жила Надя, образовалось целое общественное движение. Друзья, знакомые и просто неравнодушные люди требуют тщательного расследования дела и наказания для виновных, если таковые имеются.
Все контакты и информацию, которую сумели найти активисты, мы передали в ГСУ СК по Санкт-Петербургу. Руководитель Управления Андрей Лавренко пообещал взять ситуацию под личный контроль.
Кроме того, мы направили обращение в Прокуратуру с просьбой проверить, насколько качественно проводились оперативные действия, и почему не были опрошены все свидетели.
Была ли гибель Нади самоубийством или нет? Ответа на этот вопрос сейчас ждут очень многие люди».